Хотя ученым так и не удалось полностью превратить свинец в золото, они провели несколько заслуживающих внимания экспериментов.
На протяжении большей части 20-го века академическое сообщество не терпело алхимиков и их тщетных попыток превратить неблагородные металлы в золото. Историк Герберт Баттерфилд предупреждал, что любой современный ученый, который осмелился бы написать об алхимии, “был бы заражен тем безумием, которое они намеревались описать”.
Но в 1980-х годах некоторые ученые-ревизионисты начали утверждать, что алхимики на самом деле внесли значительный вклад в развитие науки. Историки науки начали расшифровывать алхимические тексты, что было непросто. Алхимики, помешанные на секретности, намеренно описывали свои эксперименты в метафорических терминах, изобилующих неясными ссылками на мифологию и историю. Например, текст, описывающий “холодного дракона”, который “заползает в пещеры и выходит из них”, был кодом для селитры (нитрата калия)-кристаллического вещества, обнаруженного на стенах пещер и имеющего прохладный вкус на языке.
Этот кропотливый процесс расшифровки позволил исследователям впервые провести амбициозные алхимические эксперименты. Лоуренс Принсипи, химик и историк науки из Университета Джона Хопкинса, собрал воедино малоизвестные тексты и обрывки лабораторных записных книжек 17-го века, чтобы восстановить рецепт выращивания “философского дерева” из золотого семени. Предположительно, это дерево было предшественником более знаменитого и неуловимого Философского камня, который мог превращать металлы в золото. Принсипи объясняет, что использование золота для получения большего количества золота казалось алхимикам совершенно логичным, как использование зародышей пшеницы для выращивания целого поля пшеницы.
Принсипи смешал специально приготовленные ртуть и золото в маслянистой массе на дне колбы. Затем он поместил запечатанную колбу в ванну с нагретым песком в своей лаборатории.
Однажды утром Принсипи пришел в лабораторию и, к своему “полному изумлению”, обнаружил, что колба наполнена “сверкающим и полностью сформировавшимся деревом” из золота. Смесь металлов выросла в структуру, напоминающую коралл или ветвистую крону дерева без листьев.
Однако что интригует Принсипи и его коллег-историков, так это растущее число свидетельств того, что алхимики, похоже, проводили законные эксперименты, манипулировали материальным миром и анализировали его интересными способами и сообщали о подлинных результатах. И многие великие имена в каноне современной науки были приняты к сведению, говорит Уильям Ньюман, историк из Индианского университета в Блумингтоне.
Роберт Бойль, один из основоположников современной химии 17-го века, “по сути, разграбил” работу немецкого врача и алхимика Даниэля Сеннерта, говорит Ньюман. Когда французский коллега Бойля, Антуан-Лоран Лавуазье, заменил современный список используя элементы (кислород, водород, углерод и другие) для обозначения древних четырех стихий (земли, воздуха, огня и воды), он опирался на идею, которая была “на самом деле широко распространена в более ранних алхимических источниках”,-пишет Ньюман. Идея о том, что материя состоит из нескольких отличительных элементов, в свою очередь, вдохновила сэра Исаака Ньютона на работу по оптике-в частности, на его демонстрацию того, что множество цветов, создаваемых призмой, можно преобразовать в белый свет.
Другие ученые порой с возмущением реагировали на эту идею. Но более молодые ученые рассматривали алхимию как актуальную тему. По словам Принсипи, ранние ревизионистские исследования “вскрыли печать и сказали: «Эй, смотрите все, это не то, что вы думали».
В ознаменование этого нового признания Музей Кунстпаласт в Дюссельдорфе, Германия, представляет выставку, на которую-наряду с произведениями искусства, созданными под влиянием алхимии, от Яна Брейгеля Старшего до Ансельма Кифера-будет включена экспозиция, посвященная эксперименту Принсипи с “Философским деревом”.
Не приводит ли этот новый взгляд на алхимию к тому, что великие имена в ранней истории науки кажутся более производными и, следовательно, менее значимыми? Но научные идеи развиваются по-другому. “Они не приходят к кому-то просто так, во сне, из ниоткуда. Новые научные идеи, как правило, развиваются из старых в результате медленного процесса эволюции и усовершенствования”.
С этой точки зрения научная революция, возможно, была несколько менее революционной, чем мы себе представляем. Лучше рассматривать ее как трансмутацию, подобную стремлению алхимиков превратить свинец в золото.